Выставки в МДФ во время IV Московского биеннале современного искусства

На первом этаже - подборка видеоинсталляций, демонстрируемых на небольших экранчиках, развешенных по стенам. Идея такого творчества, насколько я понимаю, заключается в том, чтобы снять на камеру пейзаж, комнату или какой-нибудь перфоманс, а потом придумать к получившемуся мини-фильму заковыристое название и расписать на бумажке, висящей рядом с экраном, какие смыслы художник видит в происходящем. Такие произведения, сколько я их видел, обычно оказываются скучными и невыразительными, хотя, конечно, и в этом жанре бывают удачные находки, вот только на этой экспозиции я ни одной не увидел.

Верхние этажи Арт Центра заняла выставка «Современное итальянское искусство середины ХХ века». На самом деле, называть это искусство «современным» не стоило бы, так как все экспонаты относятся к 60-70-м годам 20 века, и если тогда они действительно могли показаться прорывом и новым словом в искусстве, то сейчас смотрятся вполне рядовыми, обычными работами в стиле концептуализма. Так что эта выставка представляет скорее историческую, нежели художественную ценность. Она рассказывает о ранних этапах развития концептуального искусства в Европе и дает хорошую возможность сравнить итальянское «новое искусство» со схожими тенденциями в советском искусстве того же периода. Единственное, что привлекло мое внимание на этой выставке, это металлические композиции, в которых явно видна попытка воплотить в скульптурной форме наработки художников-конструктивистов 20-х годов.

Этажом ниже расположилась экспозиция фотографий испанца Альберто Гарсия-Аликса, замечательного мастера, снимающего портреты удивительной глубины и эмоциональной напряженности.  Особенно сильное впечатление от его работ создается, если рассматривать их не каждую по отдельности, а попытаться охватить все развешенные на стенах фотографии целиком, погрузившись в диковинный, черно-белый мир «контр-культуры», мир свободных художников, наркоманов, проституток и байкеров. Параллельно с этой выставкой в кинозале Арт Центра идет фильм «Необратимость» - своего рода художественный манифест Гарсии-Аликса. На фоне тусклых, размытых съемок ночного города, перемежающихся демонстрацией фотографий, он рассказывает о своем отношении к жизни, смерти и фотографии, которая соединяет в себе первое и второе. Фильм очень искренний, глубокий, хотя местами может показаться тягостным и пугающим. Гарсиа-Аликс рассказыавет о своем опыте приема наркотиков, о жутких депрессиях, через которые он проходил, делится своим мрачным взглядом на мироздание. Но все равно – из этого фильма можно многому научиться, понять, что это такое – быть фотографом, в чем проявляется искусство фотографа, его умение схватить образ реальности, без которого техническое мастерство, сколь угодно высокое, не имеет никакого смысла.

Самым же интересным и загадочным проектом в Арт Центре был демонстрирующийся на большом полукруглом экране 40-минутный видеофильм группы AES+F “Allegoria Sacra” («Священная аллегория»), финальная часть триптиха «Ад-Рай-Чистилище». Как и в двух предыдущих работах группа AES+F использовала в качестве первоисточника для своих фантазий классического художника, на сей раз им стал Джованни Беллини. Но если на его одноименной картине персонажи стоят на берегу реки, то современные художники предпочли использовать в качестве фона зал ожидания международного аэропорта. Выбор действительно удачный: в таком месте вполне логично выглядит смешение представителей различных культур, которое так любит показывать AES+F, также в таком месте всегда остро ощущается оторванность от обыденности, пребывание в особом промежуточном пространстве, современном варианте Лимба. Ну и, в конце концов, действительно в зале ожидания аэропорта какие только мысли в голову ни лезут, какие только фантазии ни разыгрываются. А весь фильм строится именно на фантазиях, на некоем сновидческом пространстве, в котором переплетаются желания и страхи людей, собравшихся в зале ожидания.

Умирающий старик на медицинской кровати, группа корейцев-бизнесменов в строгих деловых костюмах и почему-то с пластиковыми красными лопатами в руках, семья афганцев, негр-пастор, читающий Библию, скинхед, ласково обнимающий бейсбольную биту, гомосексуальная пара с приемными детьми, некий воин, не то полицейский, не то наемник, в пластиковых доспехах и с мечом, работницы аэропорта, похожие на роботов. Потом, когда реальность незаметно перетекает в мир иллюзий, к пассажирам присоединяются святой Себастян, пронзенный стрелами, и задумчиво-меланхоличный кентавр. Все они становятся частью безудержного потока видений, в котором танцы на ледяном катке сменяет война в пустыне, где гибнут все мужские персонажи фильма, а возникшие из ниоткуда дикари, раскрашенные белой краской, забирают женщин. Затем появляется чудесный сад; прилетевшие на летающей тарелке служащие аэропорта в образе роботов-девушек воскрешают погибших, раздают всем еду,  и все вместе живут в мире и радости, а умирающий старик преображается в ребенка-мутанта с хвостом скорпиона. В финале нахлынувшие потоки вод уносят аэропорт и самолеты к восходящему солнцу.

Как видно из краткого пересказа, группа AES+F обращается к основным проблемам современности, можно даже сказать, к основным «страшилкам» современности: межкультурный конфликт, гомосексуальные браки, социальная рознь, нашествие варваров и гибель цивилизации, превращение людей в монстров. Но основа творческого подхода группы состоит не в том, чтобы как-то осмыслять эти «страшилки» и уж тем более не в том, чтобы предлагать возможные пути их преодоления, ведь они художники, а не политики, AES+F выбирает путь эстетизации. «Да», как бы говорят они, «все это непредсказуемо, пугающе, опасно… да, конечно, но вы посмотрите, как это может быть красиво!». И ведь действительно красиво. 
Изящные фигуры, принимающие причудливые позы. Неестественные, ломанные, как будто автоматические движения. Туманные образы, порождающие в голове зрителя рой аллюзий. Лакированная, тщательно обработанная картинка. Классическая музыка, подчеркивающая нереалестичную, сновидческую природу происходящего. Художники берут те проблемы, которые волнуют миллионы людей, и переводят их в формат гламурного глянцевого журнала. Кстати говоря, глядя на произведения группы AES+F, поневоле задумываешься о глубинной связи между эстетикой современного гламура и эстетикой барокко. Я еще во время выставки предыдущей их работы, «Пиры Трималхиона», неожиданно обнаружил, что, оказывается, нелюбимое мною за статичность и выспренность барокко, на самом деле может быть очень красивым, если научится правильно на него смотреть. Группа AES+F, по сути, открывает барокко для современного зрителя; используя иные технологии, обращаясь к иным, более современным, темам, вновь делает барокко актуальным и действенным. 

Но с другой стороны, о чем я должен сказать, при всей несомненной эстетической ценности творчества AES+F, их желание  перевести этическую проблематику в сферу глянцевой красоты, вызывает в то же время и неприятные ощущения. Да, понятно, что художник всегда стремится решать художественные задачи, смотреть не с оценочной, а с эстетической точки зрения. Но при этом происходит так, что изображенные персонажи обезличиваются, их невозможно воспринимать как людей. Они – куклы, которых художники расставляют на сцене, придают им нужные позы, и от которых избавляются после представления, о чем не испытывают ни капли сожаления ни художники, ни зрители. И это вовсе не ошибка, не досадный промах создателей видеофильма, это их изначальная, ясно выраженная позиция. «Это не баг, это – фича».

Понятно, что такой подход к персонажам и сюжетам есть проявление художественного стиля, в котором выполнено произведение. Гламур всегда обезличен. Когда на обложках журналов десятки моделей предстают в одних и тех же позах, то бессмысленно говорить о том, что каждая из них – личность, потому что все они лишь воплощение некоего образа идеальной современной женщины, и потому лишены индивидуальности. Когда же этот принцип переносится в, скажем  так, сферу высокого искусства, когда холодная, ослепительная, бездушная красота заполняет все пространство художественного произведения, когда она изливается на зрителя с огромного экрана на протяжении сорока минут, в ней проявляется что-то нечеловеческое, что-то пугающее и отвратительное.