Замечательный человек маркиз де Сад
Начал читать ЖЗЛ'овское издание биографии маркиза де Сада – и полдня не мог от него оторваться. Итак, что же я узнал для себя нового о самом эпатирующем авторе французской литературы эпохи Просвящения.
Начал читать ЖЗЛ'овское издание биографии маркиза де Сада – и полдня не мог от него оторваться. Итак, что же я узнал для себя нового о самом эпатирующем авторе французской литературы эпохи Просвящения.
Название книги точно отражает содержание. Действительно, достаточно прочитать вступление и первую главу, чтобы все стало понятно и с перестройкой, и с самим Михаил Сергеевичем.
Купил я эту книгу как-то по случаю, захотелось почитать каких-нибудь современных и обязательно импортных рассказов. И вот как раз, надпись на обложке гласит, что автор книги – "лицо современной американской прозы". И должен заметить, если это действительно так, то дела с американской прозой обстоят неважно.
Из достоинств книги следует отметить четкий ясный стиль без всяких там витиеватостей, которые страшно раздражают у других античных авторов. Иосифа Флавия, например, из-за того, что у него на греческую риторику наложилась восточная пышность речи, читать просто физически невыносимо тяжело. Светоний в этом отношении куда легче.
Книга состоит из трех частей – в первых двух анализируется биография Ницше и ее связь с творчеством “Переоценщика ценностей” (Гарин любит заменять фамилию Ницше различными эвфемизмами). В третьей части Гарин пытается разобраться в основных темах творчества Ницше, и это самая скучная из всех частей книги.
Пожалуй, самая непонятная и замороченная вещь из всего пелевинского творчества, по форме представляющая собой сетевой чат между несколькими людьми, запертыми в таинственном лабиринте в комнатах с компьютерами.
Емкий стиль пермского писателя понравился мне еще по “Охоте на Большую Медведицу”, которую я прочел еще в школьные времена в каком-то НФ журнале (или сборнике? не помню точно). Потом было “Сердце Пармы” со специфическим таежным колоритом, единственная в своем роде попытка рассказать историю расширения России не так, как она видится из Москвы или Питера, а с точки зрения обитателя северо-восточных земель, вошедших в состав России в 15–16 веках.