Мультфильм "Алеша Попович и Тугарин Змей"

Для такой перевёрстки мало хорошо знать и понимать старую историю, нужно еще и обладать немалым чувством вкуса, а не то можно получить на выходе неудобоваримый коктейль из кваса, кока-колы и кумыса. Увы, в случае с “Алешей Поповичем” наши аниматоры подошли к поставленной задаче “творчески” и древнерусская былина под их шаловливой кистью превратилась во что-то, весьма напоминающее вышеупомянутый коктейль.

Изначально мультфильм, похоже, задумывался как своего рода пародия на “славянское фэнтези”, что вызывает недоуменный вопрос: какая может быть мультпародия на то, что на киноэкране отсутствует как класс? Из фильмов, хотя бы отдаленно напоминающих славянское фэнтези, вспоминаются разве что старые, еще советские экранизации былин и сказок, да, пожалуй, с некоторой натяжкой польский “Ведьмак”. Еще что-то такое снимают про Волкодава… и снимают, и снимают… вот уже много лет снимают... скорее уж поколение, читавшее Марину Семенову, на пенсию выйдет, чем снимут. Ах да, еще имеется мультфильм “Князь Владимир”, некогда широко разрекламированный, а ныне, похоже, пребывающей в том же унылом состоянии, что и “Волкодав”. Правда, на книжном рынке славянское фэнтези представлено в изобилии, так что есть на что ориентироваться, но все равно пародия, сделанная в отсутствии явного предмета для пародирования, воспринимается как-то странновато.

Но, как говорится, «голь на выдумки хитра», и наши аниматоры, ничтоже сумняшися, взяли американский мультфильм “Шрек” со всеми его западноевропейскими корнями и попытались пересадить его на нечерноземную почву среднерусской возвышенности. В принципе, подход правильный, если уж заимствовать, то самое лучшее. Только вот не надо забывать про одно существенное обстоятельство: если берешь чужое творение за образец, то надо постараться и сделать что-то близкое по качеству. К сожалению, планку, установленную «Шреком», наши аниматоры не только не преодолели, но даже не смогли допрыгнуть до половины высоты.
Если с точки зрения рисунка придраться особо не к чему (нет, это, конечно, не “Шрек”, и отнюдь не “Дисней”, но, в принципе, смотреть можно), то озвучка – это настоящий кошмар. Голоса подобраны совершенно “от балды” (хорошо еще хоть половая принадлежность соблюдается), актеры слабо понимают, что именно им надо озвучить, а режиссеру, похоже, это дело совершенно по барабану. Пробухтели какие-то левые дяди и тети что-то такое в микрофон и ладненько. В связи с этим я даже не буду упоминать Шрека и прочую западную мультипликацию, ведь все в детстве слышали леоновского Вини-Пуха, табаковскога Матроскина и прочих гениально озвученных персонажах советской мультипликации, и что? А ничего. Не помогло.

Что же касаемо сюжета, то от исходной былины после обработки современными Баянами остались только жалкие и маловразумительные клочки. В городе Ростове, в семье местного священника растет будущий герой Алеша, с самого детства готовящийся к славным подвигам, а потому демонстрирующий свою молодецкую удаль по поводу и без повода. Кроме молодецкой удали в голове у Алеши больше ничего нет, а окружающие его люди как-то не торопятся в эту самую голову что-либо вложить, поэтому неудивительно, что Алеша со временем вырастает в здоровенного, добродушного тупицу. Причем точно таким же добродушным тупицей он остается на протяжении всего мультфильма, ни капельки не меняясь. Если наши аниматоры и в самом деле так представляют себе древерусского героя, то мне их искренне жаль. На самом деле былинный Алеша Попович как раз отличался немалой сообразительностью (особенно по сравнению с прямолинейно-мужественными Ильей Муромцем и Добрыней Никитичем), а врагов предпочитал побеждать хитростью и смекалкой.

У меня, честно говоря, сложилось такое впечатление, что сценарист в данном случае почему-то перестал руководствоваться «Шреком» и обратился к творчеству писателя Никитина и созданному им образу могучего мускулатурой и слабоватого умом Таргитая – одного из героев цикла «Трое из леса». Но такое следование отечественным канонам в данном случае оказалось не самым подходящим. Все-таки романтический образ неплохого в сущности парня, прячущего свою ранимую душу под маской циника и пофигиста а-ля Шрек, – это беспроигрышный вариант и уж в любом случае это лучше, чем то наивно-простодушное существо, в которое превратили Алешу Поповича.

Еще один мощный образ, созданный, по всей видимости, под влиянием школьных впечатлений аниматоров о престарелых ветеранах, поучающих юношей, – это старик Тихон, наставник Алеши. Он постоянно рассказывает Алеше о том, как это круто быть героем, и как он сам когда-то в молодости геройствовал во всевозможных сражениях. И это вместо того, чтобы устраивать своему воспитаннику многочасовые тренировки с мечом, копьем и луком, бег по полосе непреодолимых препятствий, купание в ледяном горном ручье, не говоря уж о таких само собой разумеющихся вещах, как таскание в гору коромысел с тяжеленными ведрами и битье ногой по столетнему дубу до тех пор, пока дуб не переломится! Надо полагать, у сценариста еще с давних советских времен твердо закрепилось в сознании, что Ветеран – это человек, который способен лишь трендеть о том, каким орлом он летал когда-то, и что выслушивание ветеранских нравоучений есть лучший способ обучения подрастающего поколения. А все примеры зубодробительной подготовки начинающего героя, ставшие уже давно шаблонными для любого боевика, особенно восточного происхождения, есть дикость и полное непонимание «русского национального характера», который в данном случае сводится к простой вещи: а зачем нашему герою чему-то учиться, если он и так уже родился здоровенным бугаем? Так что пусть лучше Алеша слушает Тихона, мечтает о подвигах и устраивает всякие мелкие богатырские шалости на радость своей подруге Любаве и на горе Любавиной бабушке, которой от этих шалостей больше всего достается, да стоит потом покорно в углу, а чем еще ему заняться?

Любава, кстати говоря, постоянно появляется на экране в сопровождении меланхоличного ослика по прозвищу Моисей. Вопрос о том, откуда взялся осел прямо посредине былинной России, остается без рассмотрения, а жаль. Хотя, с другой стороны, зачем задавать дурацкие вопросы? И так понятно, что ослик перекачивал сюда прямо из «Шрека», по дороге потеряв голос, улыбку и взбалмошные манеры Эдди Мэрфи. Правда, роль Смешного приятеля отнюдь не исчезла, а просто перекочевала к другому домашнему животному, но лучше от этого не стало, скорее наоборот. Но не будем забегать вперед.

Пока еще наши герои живут в мире и спокойствии, которые лишь изредка нарушают хулиганские выходки Алеши, но не по злобе, а исключительно по причине дисбаланса между мышечный массой и мозговым веществом. Беда приходит, как и водится, совершенно неожиданно: злобный Змей Тугарин (здоровенный бугай азиатской наружности) во главе своего дикого войска нападает на Ростов и начинает вымогать у горожан золото. Алеша с Тихоном разрабатывают хитрющий план по избавлению от врагов, но их затея с громким треском проваливается, передавив попутно половину домов в городе, в то время как враги спокойненько уезжают вместе со всем золотом. Алешу с Тихоном горожане вполне справедливо приравнивают к стихийному бедствию и чуть было не казнят. Наши герои искренне возмущаются такой черной неблагодарностью со стороны ростовчан, но все же понимают: пора двигать в ту же сторону, куда уехал Тугарин с ордой и вызволять похищенное золото. Собственно говоря, вокруг этого самого похода за золотом все последующее повествование и крутится.

Ну что тут скажешь? Ход со спасением украденного золота, безусловно, гениален; былинная завязка сюжета даже рядом не лежала. Древнерусский народный Алеша прославился тем, что вступился за честь киевского князя, супруга которого оказывала на пиру «знаки внимания» Змею Тугарину. Неплохая завязка для истории, как подумал бы наивный зритель. А еще он мог бы подумать, что если этот сюжет не подходит, то можно ведь было вспомнить общепринятый (или, выражаясь наукообразно, транснациональный) сказочный ход: злодей похищает возлюбленную главного героя, а тот отправляется ее спасать. Но наши новые сказочники решили, что такие тонкие материи, как честь и любовь, для современного зрителя непонятны и неактуальны, а вот возвращение похищенных денег – есть вещь самая что ни на есть общедоступная и животрепещущая. Что ж, у каждого своя расстановка ценностей и приоритетов, тут уж ничего не поделаешь.

Итак, герой и его наставник отправляются в путь и по дороге древнерусские цыгане (впрочем, после осла уже ничего не удивляет) сбагривают Тихону говорящего коня Юлия. Первые десять секунд после его появления теплится надежда, что на экране наконец-то появился персонаж, выполняющий ту же роль, что Осел в «Шреке». Но, увы, надежде этой не суждено сбыться. Дело даже не в том, что Юлий совершенно не смешон и не остроумен, и не в том, что он плохо озвучен (как, впрочем, и все персонажи), а в том, что вместо классических ролей Героя и Смешного приятеля Алеша с Юлием исполняют наши, посконные, кондовые и сермяжные роли Народа и Интеллигенции. И особенно отчетливо это становится видно, если сравнивать нашу парочку с аналогичной парочкой из «Шрека». Болтливый, надоедливый и трусоватый Осел искренне считает Шрека своим другом и ведет себя соответствующим образом. Наш же конь Юлий считает всех вокруг, включая регулярно спасающего его от гибели Алешу, тупым быдлом. Трусливый, подлый всезнайка, хвастун и пустобрех, он все время влипает в невозможные истории, из которых обычные крестьяне, Алеша или Тихон, его вытаскивают, но Юлий об этом тут же забывает и ищет новых приключений на свой хвост. Все это яснее ясного свидетельствует о том, что в образе Юлия отобразилось некое обобщенное представление о «гнилом интеллигенте», каким его принято ныне изображать, в то время как Алеша – это столь же обобщенный «народ». Что тут скажешь, дожили. Рисуем “героический эпос”, а вместо него получается памфлет на тему вечного конфликта между народом и интеллигенцией.

Ну ладно, с конем, изображающим из себя осла, все понятно. Да и со всем остальным мультфильмом тоже. Так что можно только сочувствующе пожать плечами, глядя на то, как вслед за героем увязывается Любава на ослике, а за Любавой, кряхтя, бежит бабка (хорошо еще, что обошлось без кошки, собаки и мышки). И теперь Алеша вместо того, чтобы путешествовать к цели сам-друг, как положено всякому уважающему себя герою, а потом возвращаться опять же сам-друг плюс спасенная красавица, тащит с собой целое отделение. В этот момент где-то на краю сознания проскальзывает непрошенная мыслишка: а интересно все-таки, что за сказки читали авторы в детстве? В тех сказках, что я помню, подруга героя, если она, конечно, не томится во вражеском плену, ожидая своего героя-спасителя, сидит дома и ждет всего того же героя в тоске-печали, либо (древнефеминистический вариант) отправляется выручать уже самого героя из беды. Тут же нет ничего даже близко подобного. Или же это проявляет себя тяжкое наследие славянского фентези, для которого, как утверждают исследователи, такие турпоходы вещь вполне обычная? “К концу первого, самое позднее – к началу третьего томов саги о Новом Славянском Герое за ним шествует целый караван униженных и оскорбленных, облагодетельствованных его Силой и Мечом” А. Мартьянов. http://arnaut-katalan.narod.ru/mart1.html

Про дальнейшие приключения горе-героев говорить как-то совсем не хочется, потому что неинтересно и, за исключением пары-тройки относительно удачных гэгов, совершенно не смешно. К исходному тексту все происходящее на экране никакого отношения не имеет, за одним забавным исключением, а именно: князь Владимир получился просто один в один как в былине. Жадный, хитрый, подловатый, проводящий все свое время в пирах и развлечениях, – похоже, за истекшее тысячелетие образ Большого Начальника в русском сознании не изменился ни на йоту. Да и образ Врага тоже не слишком-то эволюционировал. Он все так же жесток, коварен, безжалостен, все так же отличается восточной внешностью и акцентом, а в борьбе с ним все так же хороши любые средства. И как положено в соответствии с нашей традицией: лишь этот самый Враг может объединить начальство, народ и интеллигенцию.

Как-то грустновато все складывается. Вроде бы авторы мультфильма хотели как лучше, старались сделать что-то достойное, такое же динамичное и смешное, как на Западе, а в результате получилось как всегда. И не смешно, и не динамично, а главное – изо всех щелей лезут проблемы, унаследованные от советской эпохи и бурно разросшиеся в эпоху новорусскую. И самая главная из них – полное непонимание, что же такое есть героическое фентези, как оно связано со сказкой, каковы его типичные характеры и сюжетные особенности. А как можно осовременивать и уж тем более пародировать то, чего не понимаешь?

В “Алеше Поповиче” как в зеркале отразилось наше родное славянского фентези, в котором А. Сапковский еще несколько лет тому назад в своем знаменитом эссе “Пируг” замечал полное отсутствие архитипического фундамента и, как следствие, недоразвитость по сравнению с фентези западноевропейским. Что ж, вполне возможно. Но мне все же кажется, что дело не только в этом, но еще и в стремлении сделать что-то по быстрому, не особо не утруждая себя сложностями. Сюжет лепится на манер снеговика из всего, что под рукой лежит, характеры придумываются как попало, и в результате можно многое понять о том, что же творится в головах у творцов этих “шедевров”. А в головах крутится примерно такой расклад: «скопировать что-нибудь у Запада, но так чтобы потом переделать это под наше, но так как в чем состоит это “наше”, никто не знает, то надо переделать так, как получится, пусть даже то, что получится, в итоге не будет иметь никакого отношения ни к фентези, ни к былине, ни к чему-либо вообще, а потом это дело как следует раскрутить и радоваться, глядя, как соскучившиеся по полнометражным мультфильмам граждане толпами валят в кинотеатры». Грустно, действительно грустно. Ведь можно было сделать лучше; потенциал в мультфильме все-таки чувствуется, несмотря на все недостатки. Но в который уже раз победил халтурный подход к делу. В очередной раз нам подсовывают сырой, недоработанный продукт под видом шедевра и ждут в ответ благодарности.

Я понимаю, что наша анимация переживает тяжелое время, что не хватает ни техники, ни людей, ни финансов. Но может быть, в таком случае не стоит замахиваться на «наш ответ Голливуду», не стоит хвалиться, не имея за душой ничего реального, а пытаться сделать что-то, пусть и менее амбициозное и масштабное, но зато соответствующее имеющимся ресурсам и возможностям? Не прыгать сразу через десяток ступеней, а учиться, учиться и еще раз учиться, копить опыт и ждать того момента, через десять, двадцать, а может быть и тридцать лет, когда мы действительно сможем дать «ответ Голливуду» и не в единственном экземпляре, а в широком, серийном производстве шедевров. Эх, мечты, мечтанья…